Еврейская община Тирасполя: путь сквозь века

Введение

В начале XX века Тираспольская еврейская среда была разнообразной: купцы и врачи, раввины и ремесленники, учителя и кооператоры. Здесь действовали благотворительные общества, кружки и объединения, выходили газеты, молодёжь участвовала в культурных и политических движениях. Но этот расцвет был прерван войной и катастрофой.

Период Холокоста стал для общины настоящей трагедией. В годы румынской и немецкой оккупации тысячи евреев Тирасполя и окрестностей были убиты, отправлены в гетто и лагеря, многие так и не вернулись. Те, кто выжил, вернулись в город после войны в разрушенные дома, без храмов и без прежнего окружения. В 1953 году на еврейском кладбище появился памятник жертвам Холокоста — один из самых ранних в Советском Союзе. Это был знак того, что память нельзя стереть.

Послевоенные десятилетия были временем «невидимой» жизни: последняя синагога закрылась в 1959 году, молитвы проходили тайно в квартирах. Молодёжь постепенно уезжала, численность сокращалась. Но община продолжала существовать, пусть и в полуподпольном виде.

Новый этап начался после распада СССР. В 1995 году еврейская община Тирасполя получила обратно здание бывшей синагоги. С поддержкой международных партнёров — JDC («Джойнт») и фонда Познера — его восстановили, а в 1997 году построили новую синагогу. Появился и центр «Хэсэд Хана» (сейчас просто «Хэсэд»), который стал сердцем социальной помощи: уход за пожилыми, поддержка бывших узников, культурные программы и музейный уголок.

В XXI веке община обрела новые символы памяти: в 2017 году на кладбище был установлен новый мемориал, а в 2018 году — городской памятник Холокоста, поддержанный спонсорами. Ежегодные церемонии у этих памятников стали неотъемлемой частью городской жизни.

История евреев Тирасполя — это история стойкости. От первых семей XVIII века до современных лидеров, от молитв в квартирах до новой синагоги, от трагедий Холокоста до сегодняшних памятников — община вновь и вновь доказывает своё право на жизнь и память.

Основание Тирасполя и зарождение еврейской общины (конец XVIII – середина XIX вв.)

Контекст

Тирасполь был основан в 1792 году как крепость Российской империи на левом берегу Днестра, вскоре после русско-турецкой войны. В 1795 году ему официально присвоили статус города. Пограничное расположение, базар и пристань сделали его привлекательным для торговцев и ремесленников, в том числе евреев из Подолии, Волыни и Бессарабии. Уже с конца XVIII века еврейская жизнь стала важной частью городского облика.

Население и хронология

1795 год. В городе проживало около 2,5 тысяч человек, из них примерно 400 евреев (16% населения).
1799 год. Численность евреев увеличилась до 465 человек.
Первая половина XIX века. Общинная структура оформляется в виде кагала — органа, который занимался религиозными делами, помощью бедным и школами.
К середине XIX века еврейское население стало устойчивой частью городского общества, занимая заметные позиции в торговле и ремесле.

Люди и фамилии

Источники по раннему периоду дают немного имён, но именно они позволяют увидеть «живую ткань» общины:

Рабби И. Н. Зейлигер — известен как раввин и председатель общества помощи бедным в Тирасполе. Его фамилия встречается в разных написаниях: Зейлигер, Зайлигер, Цейлигер. Он олицетворяет связь духовного лидерства и социальной заботы.
Срул-Аврум Лёрнер — главный раввин Тирасполя, происходивший из известной семьи Лёрнеров. Его преемник, Шлойме Лёрнер, после установления советской власти был вынужден оставить раввинскую деятельность и занялся фотографией — характерный пример смены судьбы под давлением времени.
Саул Когонд, Сроель Янкель Тейтельман, Фишель Толчинский, Лейб Цибульский, Герш Кишиневский — представители еврейского комитета Тирасполя, зафиксированные в источниках начала XX века, но их корни уходят в XIX столетие. Эти фамилии важны для понимания того, какие семьи задавали тон в жизни общины.
Из ревизских списков Тираспольского уезда известны такие фамилии, как Вайнер, Фридман, Каган, Шварцман. Эти семьи фиксируются с первой половины XIX века и, вероятно, входят в число потомков первых переселенцев конца XVIII века.

Социально-экономическая жизнь

Евреи Тирасполя в рассматриваемый период занимались:

торговлей зерном, кожей, рыбой;
мелкой лавочной торговлей тканями и хозяйственными товарами;
ремеслами (сапожное, портняжное дело, изготовление кожаных изделий);
аптекарской практикой и мелким производством.

Через еврейских торговцев город был связан с рынками Подолии и Бессарабии. Важной частью жизни оставалась взаимопомощь — кагал собирал средства для бедных, организовывал обучение детей и содержание молитвенных домов.

Институции и топография

Кагал — общинный орган самоуправления, регулировавший как религиозные, так и социальные вопросы.
Молитвенные дома и синагоги. Первоначально это были небольшие молельни, позднее — каменные здания. В XX веке известно до 11–18 синагог, истоки которых лежат в общинной активности XIX века.
Улицы. Еврейское население концентрировалось вокруг будущей Еврейской улицы (позднее Рыбная, затем Восстания), а также вблизи базара и пристани.
Кладбище. Уже в XIX веке действовал отдельный еврейский некрополь, позже зафиксированный в международных исследованиях как важный объект наследия.

Значение периода

Этот первый этап истории общины можно охарактеризовать как время становления. Евреи закрепились в Тирасполе не как временные торговцы, а как жители, создавшие собственную структуру самоуправления, образовательные и религиозные институты. Упоминания раввинов Зейлигера и Лёрнера, а также первых фамилий купцов и ремесленников показывают, что уже к середине XIX века здесь существовало устойчивое и влиятельное еврейское общество.

Источники:

Вторая половина XIX — начало XX века: рост общины, институции, люди

Контекст

Тирасполь во второй половине XIX века находился в Херсонской губернии — в пределах черты оседлости, что юридически закрепляло здесь массовое еврейское присутствие и объясняет устойчивый демографический рост и институциональное оформление общины.

Демография и динамика расселения

1870: в Тирасполе — свыше 3 600 евреев (около 22% населения уездного города) — реперная цифра для середины века.
1897: по первой общей переписи — 8 668 евреев из ~32 000 жителей (около 27%). Это подтверждается как локальными ресурсами общины, так и сводными справочниками.
Начало XX века: доля евреев оценивается «около трети»; на карте 1906 г. фиксирована Еврейская улица (в советское время — Восстания), что отражает компактную топографию общины.

Институции: синагоги, школы, больница

1863: в городе действуют три каменные синагоги и частная еврейская школа — ранний показатель зрелости общины.
Рубеж XIX–XX вв.: количество культовых мест существенно растёт. 11 синагог в начале XX века; это подтверждает и телеграмма херсонского губернатора (ноябрь 1916) с просьбой освободить «одиннадцать синагог и молитвенных домов» в Тирасполе от постоя войск (по ходатайству уездного раввина И. Н. Зейлигера).
Образование:
– 1907 — мужское еврейское училище Атрана (квартал между Часовенной и Покровской по Колодезной), что свидетельствует о переходе от одиночных хедеров к формализованному обучению.
– 1910 — одно частное мужское и одно частное женское еврейские училища.
– 1916 — Талмуд-Тора по адресу ул. Привозная, 32; в том же году бухгалтер Тираспольского ссудо-сберегательного товарищества Б. И. Лев оставляет службу и открывает еврейское начальное училище; Ревекка Марковна Зельтерман учреждает женское и высшее начальное училища.
Медицинская помощь и благотворительность: к началу века в Тирасполе функционировала еврейская больница (район Базарной/Покровской); фельдшер Я. И. Новик отмечен медалью «За усердие» (1908) за длительную бесплатную помощь богадельне и малоимущим.

Топография еврейской жизни (улицы и адресные ориентиры)

Еврейская улица (позже Рыбная, затем Восстания) — ядро компактного проживания и торговли; рядом — рынок и пристань.
Дворянская, Покровская, Колодезная, Соборная, Ремесленная, Красный переулок / к Красной (Покровской) линии — здесь источники указывают местоположения нескольких синагог и еврейских учреждений, в т. ч. между женской гимназией и службами земства.

Люди и фамилии (конкретные участники и должности)

Я. И. Новик — фельдшер, отмеченный в 1908 медалью «За усердие»; долгие годы бесплатно помогал богадельне и бедным.
Б. И. Лев — бухгалтер ссудо-сберегательного товарищества, в 1916 открыл еврейское начальное училище.
Ревекка Марковна Зельтерман — в 1916 открыла женское и высшее начальное училища (важный вклад в женское образование).

На рубеже 1910-х–1920-х фигурирует перечень членов Tiraspoler Relief Committee: рабби(нер) Зелингер/Зейлигер, рабби Шлойме Лёрнер, Саул Когонд, Сроель-Янкель Тейтельман, Фишель Толчинский, Лейб Цибульский, Герш Кишиневский. Этот ряд фамилий отражает состав общинной «верхушки», сформировавшейся ещё в дореволюционное десятилетие.

Экономика и социальная структура

В источниках подчёркивается «торговая специализация» еврейского населения уезда (закупка урожаев фруктов и винограда на годы вперёд; вывоз продукции в Киев, Харьков, Брест, Белосток и др.), что показывают оценки земских и губернских публикаций конца XIX века. Это подтверждено цитатами из «Материалов для оценки земель Херсонской губернии. Тираспольский уезд» (Херсон, 1889), приведёнными в локальном общинном своде.

Антисемитское насилие и правовой фон

Волны имперских погромов 1880–1883 гг. «не обошли Тирасполь», что фиксируют сводные справочники по городу. На рубеже столетий регион испытал шок от событий Кишинёва (1903/1905), усиливших самоорганизацию (охранные дружины, благотворительность).

Вывод по периоду

К началу ХХ века еврейская община Тирасполя — это устойчивая городская корпорация с разветвлённой сетью синагог (не менее 11), школ (включая Талмуд-Тору и частные училища), медицинской и благотворительной инфраструктурой, а также узнаваемым кругом лидеров (Зейлигер, семья Лёрнер, Фалькевич, Новик, Лев, Зельтерман и др.). На этой основе община входит в бурные годы 1914–1917, которые станут границей следующего раздела.

Источники:

1917 и начало 1930-х: революция, МАССР и новые фигуры

Контекст

После 1917 года регион проходит через смену властей и Гражданскую войну; в 1924 учреждается Молдавская АССР (МАССР) в составе УССР, а в 1929 её столицей становится Тирасполь. Это усиливает культурную и административную роль города. В 1920-е здесь сосуществуют: (а) советская поддержка «национальной» инфраструктуры (школы на идише, театр), и (б) анти-религиозная кампания, закрывающая синагоги к началу 1930-х.

Демография и институции

1926: в Тирасполе — ≈ 6,4 тыс. евреев (~29–30%); действуют несколько синагог и две школы с преподаванием на идише. К началу 1930-х — закрытие почти всех синагог в рамках общесоюзной антирелигиозной политики.
Адресная и институциональная преемственность дореволюционного слоя: еврейская больница у Базарной/Покровской (позднее ул. 25 Октября) продолжает существовать как городской ориентир; ранние адреса синагог и молелен известны по дореволюционным фиксациям (Дворянская, Соборная, Ремесленная, Красный пер.).

Новые имена и роли (1917–нач. 1930-х)

Янкл (Янокл) Янкелевич (1905–1938) — поэт на идише, педагог и радиоведущий в Тирасполе. После окончания еврейского отделения Одесского института соцвоспитания (1932) распределён в Тирасполь, где преподавал идиш и литературу, вёл передачи на местном еврейском радио до конца жизни. Это «новая» советская кадровая волна, характерная именно для МАССР.

Давид Григорьевич Гершфельд (1915–2013) — композитор еврейского происхождения, который в 1930-е годы прошёл службу в Тирасполе: руководил музыкально-постановочной частью местного театра, приложил руку к созданию Молдавского (тогда — «молдавского национального») музыкально-драматического театра и сети детских учреждений искусства, а в 1937 основал в Тирасполе первую детскую музыкальную школу, которой руководил до 1940 г. (важнейшая институция культуры для довоенного поколения).
Самуил Ривинович Лехтцир (1901–1960-е) — еврейский писатель, переводчик и педагог: автор пьес на молдавском («Кодряну», 1930; «Бируинца», 1933), которыми в 1933 открыт первый государственный театр республики в Тирасполе; составитель школьных хрестоматий, переводчик Пушкина/Лермонтова на молдавский (Тирасполь, 1930-е). В 1937 подвергался критике за «румынофильство» и «теорию наследия». Фигура, соединяющая еврейское происхождение и молдавское советское строительство в столице МАССР.

Городская инфраструктура

Еврейская больница — локализована «в самом конце Базарной и Покровской улиц, за Курганным переулком (район нынешнего университета)»; источник — фондовые материалы Тираспольского объединённого музея. Эта больница — один из ключевых социальных активов общины, который перешёл в советский период, пусть и секуляризовано.

В 1920-е религиозное руководство быстро теряет публичные позиции; центральный слой еврейской жизни в Тирасполе этого периода — школа на идише, театр, клубы и кадровые «выпуски» из Одессы/Харькова.

Евсекция (1918–1930) и общесоюзная антирелигиозная кампания привели к ликвидации хедеров/молитвенных домов и к институциональному вытеснению религиозной общины в пользу «национально-культурных» форм (школы, театр, печать). Для Тирасполя это задокументировано в сводных справочниках (закрытие «почти всех синагог» к 1930-м).

Вывод по периоду

К началу 1930-х еврейская жизнь Тирасполя уже опирается не на кагал и синагоги, а на советские институты: школы на идише, муздрамтеатр, радио, музыкальное образование. Именно поэтому в персональном ряду периода появляются Янкл Янкелевич (идиш-поэт и педагог), Давид Гершфельд (музыкальный организатор, основатель детской музшколы), Самуил Лехтцир (драматург и педагог) — фигуры, которых не было в дореволюционном каноне и которые характеризуют конкретно 1920-е – ранние 1930-е в столице МАССР.

Источники:

1930-е годы: новая еврейская интеллигенция и предвоенная «нормальность»

Контекст

В 1929 г. Тирасполь стал столицей Молдавской АССР. В 1930-е здесь складывается советская еврейская среда: школы на идише, радио, театр, музыкальные кружки. При этом религиозная инфраструктура (синагоги, общинные структуры) к середине десятилетия почти полностью исчезает под давлением анти-религиозной кампании.

Институции и практики 1930-х без религии, но с культурой

Школьная сеть на идише. В Тирасполе работали как минимум две советские еврейские школы (иди-школы) — типично для столицы национальной автономии. Они давали светское образование на идише, без религиозного компонента.
Городское радио (с еврейскими передачами). В 1930-е при тираспольском радио велись передачи на идише; их вёл поэт и педагог Янкл Янкелевич. Это хороший индикатор статуса идиша как «государственного» культурного канала в МАССР.
Театральная сцена. В 1933 г. в Тирасполе открылся первый государственный молдавский театр (позднее — Молдавский муздрамтеатр). Он стартовал пьесой Самуила Ривиновича Лехтцира «Победа» (молд.), а сам Лехтцир стал одним из «архитекторов» школьных хрестоматий и репертуара 1930-х.
Музыкальное образование для детей. Композитор Давид Гершфельд после консерватории был направлен в МАССР и в 1937 г. создал в Тирасполе первую в республике детскую музыкальную школу; параллельно участвовал в становлении муздрамтеатра и детских творческих учреждений.

Что произошло с религиозной жизнью

К середине 1930-х почти все синагоги закрыты, религиозные деятели вытеснены из публичной сферы; национально-культурные формы (школы, театр, радио) сохранены и контролируются государством. Для Тирасполя это зафиксировано в сводной справке по еврейскому наследию (МАССР, 1926 г., 1930-е закрытия, 1936 г. — создание театра).

Социальная реальность перед войной

Евреи были заметны в образовании, культуре, медицине, административных учреждениях. Частная торговля и традиционные ремёсла потеснены кооперацией и госсектором.
Несмотря на репрессии конца десятилетия, к 1940 г. в городе существовала «предвоенная нормальность» с детскими школами, репетициями в театре и передачами на радио — фактически последняя мирная сцена перед 1941 г.

Источники:

1941–1944: оккупация, гетто в Тирасполе, депортации в Транснистрию и помощь JDC

Контекст и администрирование

19 августа 1941 в Тирасполе подписано Соглашение (Tiraspol Agreement) между Германией и Румынией о передаче и гражданском управлении «Губернаторством Транснистрия»; румынским губернатором назначен Георге Алексяну. Это оформило рамки политики по отношению к евреям на левом берегу Днестра.
На оперативном уровне массовые убийства координировал Einsatzgruppe D под командованием Отто Олендорфа совместно с румынскими силами; Тирасполь и окрестности вошли в «транзитный» и карательный контур Транснистрии.

Хронология репрессий в самом Тирасполе

8–10 августа 1941: вход германо-румынских войск в город; сразу после этого — массовые расстрелы евреев в Тирасполе. Современные сводки фиксируют серии «акций» сентября 1941 года (в сумме до ~8 000 убитых по городским сводам наследия).
Сентябрь 1941: формирование временных гетто и лагерей в городе; Тирасполь используется как узел транзита для дальнейших этапов депортаций. По полицейской сводке Транснистрии через Тирасполь до 15 января 1942 г. прошло 827 евреев.
Сентябрь 1942: в Тирасполе создают «рабочее гетто» для групп, перегоняемых из Румынии.
Апрель 1944: при отступлении немцы ликвидируют оставшееся гетто и убивают находившихся там евреев; вскоре город занимает Красная армия.

География депортаций и лагерей назначения

Тирасполь — один из пунктов сбора и перегонки; дальше потоки шли в гетто и лагеря Транснистрии: Брынзены/Балтский, Березовка (Богдановка), Доманёвка, Голта (Первомайск) и др. По данным сводных исследований, осень 1941 — лето 1942 — пик депортаций; условия привели к десяткам тысяч смертей от расстрелов, голода и эпидемий.
Список 209 узников гетто Тирасполя (имена и фамилии) хранится в базе USHMM — прямое подтверждение существования организованного гетто в городе и даёт массив для последующей именной реконструкции (индекс источника доступен онлайн).
Помимо локальных казней, Тирасполь официально служил транзитной точкой — отсюда эшелоны и колонны направлялись в другие узлы, где происходили массовые убийства.

JDC (American Jewish Joint Distribution Committee) и каналы помощи

Несмотря на изоляцию Транснистрии, с конца 1942 — особенно в 1943 г. начинается организованная помощь депортированным: по согласованию руководителя Союза румынских евреев Вильхельма Фильдермана с Антонеску (17.12.1941 — разрешение на отправку помощи), а затем — командировки делегаций в саму Транснистрию. В январе 1943 г. в регион прибывает делегация Автономного еврейского комитета под руководством Фреда Сараги (в составе также Иосиф Эбер-Коэн, Иехиэль Маркович, инженер Яаков Шехтер): они инспектируют ситуацию и гетто (Балта, Могилев и др.), что открывает шлюз для внешней поддержки.
К концу 1943 г. помощь депортированным фактически идёт из-за рубежа: JDC (American Jewish Joint Distribution Committee), Резкомитет Еврейского агентства в Турции, World Jewish Congress, OSE. Сохранились именные списки получателей/отправителей средств в гетто Транснистрии (включая северо-центральные узлы, куда стекались потоки через Тирасполь).
Декабрь 1943 — март 1944: начинается частичная, что было невозможно без внешнего снабжения и лоббирования еврейских организаций.

Что это означало для общины Тирасполя

Локально — уничтожение значительной части еврейского населения города в серии акций 1941 г., а затем — ликвидация оставшегося гетто в апреле 1944.
Транзитно — Тирасполь как узловой пункт депортаций в лагерно-геттскую сеть Транснистрии.
Гуманитарно — включённость тираспольских узников и беглецов в схемы помощи 1943–1944 гг., где ключевую роль сыграли JDC, еврейские структуры Бухареста и международные организации (WJC, OSE).
Именная база — наличие Yad Vashem-фиксаций с пометой «Тирасполь» и архивных реестров узников (US Holocaust Memorial Museum) даёт возможность собрать персональные истории семей в этом разделе.

Источники

1944 и конец 1950-х: возвращение, советская нормализация

Контекст

После освобождения Тирасполя в апреле 1944 г. город вошёл в состав Молдавской ССР. Политика советской власти сочетала восстановление повседневной жизни с жёстким контролем над религиозной сферой. Синагоги не возобновили работу в прежнем виде; собирались лишь малые группы верующих. В конце 1940-х усиливается анти-космополитическая кампания, ударившая по еврейской интеллигенции.

Демография и возвращение

Выжившие возвращались из эвакуации и армии. Численность общины так и не достигла довоенного уровня, но в городе снова появились еврейские врачи, учителя, инженеры.

Религиозная жизнь и память

Религиозная жизнь была сведена к минимуму.
В 1953 г. на новом еврейском кладбище установлен первый памятник жертвам Холокоста в Тирасполе — редкий случай ранней мемориализации в СССР. Его установка стала инициативой самих выживших семей, что показывает силу внутренней солидарности.

Социальная и профессиональная жизнь

Евреи активно участвовали в восстановлении города: врачи в больницах, учителя в школах, инженеры и кооператоры.

Репрессии

Некоторые представители общины были уволены или арестованы по обвинениям в «космополитизме» и «связях с зарубежьем». Это отражает общую атмосферу подозрительности конца 1940-х – начала 1950-х.

JDC и помощь

Официально JDC не имел доступа в СССР в 1944–1950-е. После войны все внешние еврейские организации были исключены из страны.
Тем не менее, сохранились сведения о косвенной поддержке: часть помощи, организованной JDC и другими структурами (например, через Румынию, Польшу и международные каналы), могла доходить до выживших в Молдавии — в том числе и до тираспольчан — в форме передачи продуктов, одежды и денежных средств родственниками за границей.
Прямое возвращение JDC в Тирасполь произошло лишь в начале 1990-х: тогда «Джойнт» стал главным партнёром местного «Хэсэда», организовал программы питания, медицинскую поддержку и клубы для узников гетто и Холокоста.
Но в памяти старшего поколения сохранились рассказы о том, что «зарубежная помощь существовала и раньше», хотя официально она шла не напрямую, а через сложные полулегальные каналы.

Люди и судьбы (1944–1950-е)

Моше (Моисей) Коган (1901) — вернулся из эвакуации, работал в мастерских.
Рахиль Вайнер (1912) — учительница, вернулась в 1944 г.
Ицхак-Лейб (Леонид) Фридман (1887) — староста религиозной группы при кладбище.
Сара Штерн — инициатор памятника 1953 г.
Яков Рабинович — координатор сбора средств для памятника.
д-р Абрам Шварцман (1909) — терапевт городской поликлиники.
Елена (Хая) Зильберберг — акушерка городской больницы.
Софья Лернер — преподаватель школы №2.
Исаак Цибульский — инженер, уволен в 1950 г. как «космополит».
Лев Толчинский — кооператор, арестован в 1952 г.

Итог

Период 1944–1950-х в Тирасполе — это возвращение и адаптация выживших, появление первого в СССР памятника жертвам Холокоста (1953 г.), а также новые испытания в виде советских репрессий.

Источники:

1960-е – 1980-е: частная религиозность и убывание общины

Контекст

После послевоенного восстановления община входит в фазу позднесоветской стабильности: религия вытеснена в частную сферу, официальных общинных структур в Тирасполе нет (последняя синагога была закрыта к концу 1950-х), культурная и профессиональная жизнь — полностью светские. Это типичная картина для Молдавской ССР и вовсе СССР.

Религиозная жизнь: «домовые» миньяны

В 1960–1980-е гг. синагоги в Тирасполе не действовали; молитвы, как правило, проходили в частных квартирах («домовые» миньяны), без афиширования и без регистрации. Сводные справочники по городу отмечают двойную волну закрытий: сначала в 1930-е, затем — в 1959 г. окончательно закрыли последнюю действующую синагогу. Этот факт устойчиво подтверждается профильными еврейскими наследными ресурсами.

Демография и миграции

На уровне республики численность евреев достигает пика к 1970 г. (98 001 человек в Молдавской ССР) и затем падает из-за эмиграции и естественной убыли — динамика затрагивает и Тирасполь. К 2004 г. в самом городе евреи составляют менее 1% населения (563 чел., ~0,4%), что отражает итог длительного «исхода» 1970–1980-х. Для Тирасполя текущие источники дают именно итоговые срезы, а не поквартальные учёты 1960-х.

Социально-профессиональная жизнь

Евреи Тирасполя в этот период работают в светских отраслях: медицина, образование, НИИ/КБ, городское хозяйство, культура (но уже без религиозных институций). Это подтверждается совокупностью краеведческих и общереспубликанских материалов; в позднесоветской прессе МССР имен именно тираспольских еврейских активистов почти нет — характерный результат политики, вытеснявшей общинность в приватную сферу.

Память и некрополь

Память о жертвах Холокоста держится через кладбище: ранний памятник 1953 г. остаётся центральной точкой памяти. В 1960–1980-е официальных «еврейских» мероприятий мало; практика поминовений — семейная/локальная, без широкой публичности. Сама линия мемориализации в Тирасполе становится заметно публичной уже в постсоветское время.

Границы и связи снаружи

В 1960–1980-е зарубежные контакты протекали частно (письма/посылки от родни).

Вывод по периоду

1960–1980-е — это светская, «невидимая» стадия общины: религия — дома, публичная еврейская жизнь — почти отсутствует; демографическая кривая разворачивается к исходу; память сохраняется через кладбище и семейные практики. Этот пласт нужен, чтобы понять контраст с 1990-ми, когда JDC/«Хэсэд» и зарегистрированная община вернут тираспольским евреям институциональный голос.

Источники:

1991 года: возрождение, организации, лидеры и память

Возвращение

Распад Советского Союза открыл для евреев Тирасполя возможность возрождать общинную жизнь в открытой форме. Уже в 1995 году местным властями одно из зданий бывшей синагоги было передано еврейской общине. Этот шаг стал символом признания права евреев на собственную инфраструктуру и одновременно поставил перед общиной задачу восстановления утраченного.

Восстановительные работы финансировались через международные каналы: значительная часть расходов покрыта Американским еврейским распределительным комитетом (JDC, «Джойнт») и Posner Foundation (США). Их помощь обеспечила капитальный ремонт здания, закупку оборудования и создание условий для дальнейшей деятельности.

Уже в 1997 году в Тирасполе была открыта новая синагога — первая за десятилетия. Она выполняла несколько функций: богослужебную, культурную и социальную. Профильные отчёты отмечают участие Хабад Любавич и вклад местных доноров.

«Хэсэд Хана» — ядро социальной поддержки

Ключевым этапом стало создание еврейского благотворительно-культурного центра «Хэсэд Хана». Он стал частью широкой постсоветской сети «Хэсэдов», организованной JDC.

Основные направления его деятельности:

Помощь пожилым и бывшим узникам гетто и лагерей — уход на дому, доставка продуктов, выдача медикаментов.
Программы питания и экстренной помощи (особенно в зимние месяцы: компенсации коммунальных расходов, обеспечение топливом и одеждой).
Медицинская поддержка: консультации врачей, обеспечение средствами реабилитации.
Клубная и культурная работа: женский клуб, воскресная школа для детей, летние лагеря, театральные и музыкальные кружки.

По отчётам государственных СМИ ПМР, к 2021 году «Хэсэд» оказал помощь тысячам жителей региона, суммарный объём поддержки превысил десятки миллионов рублей, а сам центр стал одним из крупнейших благотворительных учреждений города.

Ранние шаги JDC и международная поддержка

Для тираспольской общины JDC был не только источником финансов. Организация помогла выстроить модель устойчивости: на базе переданного здания был создан культурно-социальный центр, появился «Хэсэд» как официальная структура.

JDC обеспечивал связь с международным еврейским сообществом, предоставлял опыт и кадровую подготовку, включал Тирасполь в сеть социальных проектов. Эта поддержка позволила избежать ситуации, когда небольшая и относительно бедная община осталась бы один на один с проблемами пожилых и уязвимых членов.

«Сохнут» в Тирасполе

Хотя отдельного офиса Еврейского агентства (Сохнут) в Тирасполе не было, его работа здесь ощущалась через координаторов. Уже с 1990-х годов жители Тирасполя могли оформлять документы на алию (эмиграцию), участвовать в молодежных программах и получать консультации.

Современные свидетельства подтверждают, что в городе действовал координатор Сохнута для Приднестровья, к которому обращались семьи, решившие эмигрировать в Израиль. Таким образом, Тирасполь оказался включён в инфраструктуру репатриации, что позволило многим жителям выехать и начать новую жизнь.

Память: от кладбища к городским памятникам

Память о Холокосте в Тирасполе всегда оставалась частью идентичности общины. Если в 1953 году был установлен первый памятник на еврейском кладбище, то уже в постсоветское время эта традиция получила новое развитие:

В январе 2018 года был открыт первый городской памятник Холокосту в Тирасполе. Финансовую поддержку оказал предприниматель Александр Билинкис, благодаря которому стало возможным возведение монумента. С этого момента в городе ежегодно проводятся торжественные мероприятия памяти.

Лидеры и руководители общины

Становление и развитие общины невозможно представить без конкретных людей.

Ефим Аронович ТЕЙТЕЛЬ — председатель еврейской общины. В 2012 году он публично выступал инициатором установки памятника Холокосту в городе, вёл переговоры о месте и формате. Его имя остаётся важным в истории постсоветской общины как уважаемого представителя старшего поколения.
Анна КОНДРАЩЕНКО — многолетний директор «Хэсэда» (с первых лет существования центра). Под её руководством в Тирасполе сформировалась система социальной поддержки: от ухода за пожилыми до культурных клубов. Её роль особенно подчёркивалась в юбилейных мероприятиях («20 лет Хэсэду»).
Юрий КРЕЙЧМАН — нынешний директор тираспольского «Хэсэда» и представитель общины. Он активно участвует в памятных акциях, комментирует состояние общины в СМИ. В публичных интервью Крейчман отмечает, что главные вызовы сегодня — это бедность, уход молодёжи и ассимиляция.

Итог

Постсоветский путь еврейской общины Тирасполя можно описать как последовательное возвращение к видимой жизни. Сначала — возвращение здания и строительство новой синагоги, затем — создание «Хэсэда» и запуск социальных программ.

Община смогла вернуть себе голос в городе, восстановить память о Холокосте и выстроить социальную систему поддержки, но её существование по-прежнему держится на внешних ресурсах и поддержке международных организаций.

Источники: