Еврейская община Тирасполя: путь сквозь века

Введение

В начале XX века Тираспольская еврейская среда была разнообразной: купцы и врачи, раввины и ремесленники, учителя и кооператоры. Здесь действовали благотворительные общества, кружки и объединения, выходили газеты, молодёжь участвовала в культурных и политических движениях. Но этот расцвет был прерван войной и катастрофой.

Период Холокоста стал для общины настоящей трагедией. В годы румынской и немецкой оккупации тысячи евреев Тирасполя и окрестностей были убиты, отправлены в гетто и лагеря, многие так и не вернулись. Те, кто выжил, вернулись в город после войны в разрушенные дома, без храмов и без прежнего окружения. В 1953 году на еврейском кладбище появился памятник жертвам Холокоста — один из самых ранних в Советском Союзе. Это был знак того, что память нельзя стереть.

Послевоенные десятилетия были временем «невидимой» жизни: последняя синагога закрылась в 1959 году, молитвы проходили тайно в квартирах. Молодёжь постепенно уезжала, численность сокращалась. Но община продолжала существовать, пусть и в полуподпольном виде.

Новый этап начался после распада СССР. В 1995 году еврейская община Тирасполя получила обратно здание бывшей синагоги. С поддержкой международных партнёров — JDC («Джойнт») и фонда Познера — его восстановили, а в 1997 году построили новую синагогу. Появился и центр «Хэсэд Хана» (сейчас просто «Хэсэд»), который стал сердцем социальной помощи: уход за пожилыми, поддержка бывших узников, культурные программы и музейный уголок.

В XXI веке община обрела новые символы памяти: в 2017 году на кладбище был установлен новый мемориал, а в 2018 году — городской памятник Холокоста, поддержанный спонсорами. Ежегодные церемонии у этих памятников стали неотъемлемой частью городской жизни.

История евреев Тирасполя — это история стойкости. От первых семей XVIII века до современных лидеров, от молитв в квартирах до новой синагоги, от трагедий Холокоста до сегодняшних памятников — община вновь и вновь доказывает своё право на жизнь и память.

Основание Тирасполя и зарождение еврейской общины (конец XVIII – середина XIX вв.)

Контекст

Тирасполь был основан в 1792 году как крепость Российской империи на левом берегу Днестра, вскоре после русско-турецкой войны. В 1795 году ему официально присвоили статус города. Пограничное расположение, базар и пристань сделали его привлекательным для торговцев и ремесленников, в том числе евреев из Подолии, Волыни и Бессарабии. Уже с конца XVIII века еврейская жизнь стала важной частью городского облика.

Население и хронология

1795 год. В городе проживало около 2,5 тысяч человек, из них примерно 400 евреев (16% населения).
1799 год. Численность евреев увеличилась до 465 человек.
Первая половина XIX века. Общинная структура оформляется в виде кагала — органа, который занимался религиозными делами, помощью бедным и школами.
К середине XIX века еврейское население стало устойчивой частью городского общества, занимая заметные позиции в торговле и ремесле.

Люди и фамилии

Источники по раннему периоду дают немного имён, но именно они позволяют увидеть «живую ткань» общины:

Рабби И. Н. Зейлигер — известен как раввин и председатель общества помощи бедным в Тирасполе. Его фамилия встречается в разных написаниях: Зейлигер, Зайлигер, Цейлигер. Он олицетворяет связь духовного лидерства и социальной заботы.
Срул-Аврум Лёрнер — главный раввин Тирасполя, происходивший из известной семьи Лёрнеров. Его преемник, Шлойме Лёрнер, после установления советской власти был вынужден оставить раввинскую деятельность и занялся фотографией — характерный пример смены судьбы под давлением времени.
Саул Когонд, Сроель Янкель Тейтельман, Фишель Толчинский, Лейб Цибульский, Герш Кишиневский — представители еврейского комитета Тирасполя, зафиксированные в источниках начала XX века, но их корни уходят в XIX столетие. Эти фамилии важны для понимания того, какие семьи задавали тон в жизни общины.
Из ревизских списков Тираспольского уезда известны такие фамилии, как Вайнер, Фридман, Каган, Шварцман. Эти семьи фиксируются с первой половины XIX века и, вероятно, входят в число потомков первых переселенцев конца XVIII века.

Социально-экономическая жизнь

Евреи Тирасполя в рассматриваемый период занимались:

торговлей зерном, кожей, рыбой;
мелкой лавочной торговлей тканями и хозяйственными товарами;
ремеслами (сапожное, портняжное дело, изготовление кожаных изделий);
аптекарской практикой и мелким производством.

Через еврейских торговцев город был связан с рынками Подолии и Бессарабии. Важной частью жизни оставалась взаимопомощь — кагал собирал средства для бедных, организовывал обучение детей и содержание молитвенных домов.

Институции и топография

Кагал — общинный орган самоуправления, регулировавший как религиозные, так и социальные вопросы.
Молитвенные дома и синагоги. Первоначально это были небольшие молельни, позднее — каменные здания. В XX веке известно до 11–18 синагог, истоки которых лежат в общинной активности XIX века.
Улицы. Еврейское население концентрировалось вокруг будущей Еврейской улицы (позднее Рыбная, затем Восстания), а также вблизи базара и пристани.
Кладбище. Уже в XIX веке действовал отдельный еврейский некрополь, позже зафиксированный в международных исследованиях как важный объект наследия.

Значение периода

Этот первый этап истории общины можно охарактеризовать как время становления. Евреи закрепились в Тирасполе не как временные торговцы, а как жители, создавшие собственную структуру самоуправления, образовательные и религиозные институты. Упоминания раввинов Зейлигера и Лёрнера, а также первых фамилий купцов и ремесленников показывают, что уже к середине XIX века здесь существовало устойчивое и влиятельное еврейское общество.

Источники:

Вторая половина XIX — начало XX века: рост общины, институции, люди

Контекст

Тирасполь во второй половине XIX века находился в Херсонской губернии — в пределах черты оседлости, что юридически закрепляло здесь массовое еврейское присутствие и объясняет устойчивый демографический рост и институциональное оформление общины.

Демография и динамика расселения

1870: в Тирасполе — свыше 3 600 евреев (около 22% населения уездного города) — реперная цифра для середины века.
1897: по первой общей переписи — 8 668 евреев из ~32 000 жителей (около 27%). Это подтверждается как локальными ресурсами общины, так и сводными справочниками.
Начало XX века: доля евреев оценивается «около трети»; на карте 1906 г. фиксирована Еврейская улица (в советское время — Восстания), что отражает компактную топографию общины.

Институции: синагоги, школы, больница

1863: в городе действуют три каменные синагоги и частная еврейская школа — ранний показатель зрелости общины.
Рубеж XIX–XX вв.: количество культовых мест существенно растёт. 11 синагог в начале XX века; это подтверждает и телеграмма херсонского губернатора (ноябрь 1916) с просьбой освободить «одиннадцать синагог и молитвенных домов» в Тирасполе от постоя войск (по ходатайству уездного раввина И. Н. Зейлигера).
Образование:
– 1907 — мужское еврейское училище Атрана (квартал между Часовенной и Покровской по Колодезной), что свидетельствует о переходе от одиночных хедеров к формализованному обучению.
– 1910 — одно частное мужское и одно частное женское еврейские училища.
– 1916 — Талмуд-Тора по адресу ул. Привозная, 32; в том же году бухгалтер Тираспольского ссудо-сберегательного товарищества Б. И. Лев оставляет службу и открывает еврейское начальное училище; Ревекка Марковна Зельтерман учреждает женское и высшее начальное училища.
Медицинская помощь и благотворительность: к началу века в Тирасполе функционировала еврейская больница (район Базарной/Покровской); фельдшер Я. И. Новик отмечен медалью «За усердие» (1908) за длительную бесплатную помощь богадельне и малоимущим.

Топография еврейской жизни (улицы и адресные ориентиры)

Еврейская улица (позже Рыбная, затем Восстания) — ядро компактного проживания и торговли; рядом — рынок и пристань.
Дворянская, Покровская, Колодезная, Соборная, Ремесленная, Красный переулок / к Красной (Покровской) линии — здесь источники указывают местоположения нескольких синагог и еврейских учреждений, в т. ч. между женской гимназией и службами земства.

Люди и фамилии (конкретные участники и должности)

Я. И. Новик — фельдшер, отмеченный в 1908 медалью «За усердие»; долгие годы бесплатно помогал богадельне и бедным.
Б. И. Лев — бухгалтер ссудо-сберегательного товарищества, в 1916 открыл еврейское начальное училище.
Ревекка Марковна Зельтерман — в 1916 открыла женское и высшее начальное училища (важный вклад в женское образование).

На рубеже 1910-х–1920-х фигурирует перечень членов Tiraspoler Relief Committee: рабби(нер) Зелингер/Зейлигер, рабби Шлойме Лёрнер, Саул Когонд, Сроель-Янкель Тейтельман, Фишель Толчинский, Лейб Цибульский, Герш Кишиневский. Этот ряд фамилий отражает состав общинной «верхушки», сформировавшейся ещё в дореволюционное десятилетие.

Экономика и социальная структура

В источниках подчёркивается «торговая специализация» еврейского населения уезда (закупка урожаев фруктов и винограда на годы вперёд; вывоз продукции в Киев, Харьков, Брест, Белосток и др.), что показывают оценки земских и губернских публикаций конца XIX века. Это подтверждено цитатами из «Материалов для оценки земель Херсонской губернии. Тираспольский уезд» (Херсон, 1889), приведёнными в локальном общинном своде.

Антисемитское насилие и правовой фон

Волны имперских погромов 1880–1883 гг. «не обошли Тирасполь», что фиксируют сводные справочники по городу. На рубеже столетий регион испытал шок от событий Кишинёва (1903/1905), усиливших самоорганизацию (охранные дружины, благотворительность).

Вывод по периоду

К началу ХХ века еврейская община Тирасполя — это устойчивая городская корпорация с разветвлённой сетью синагог (не менее 11), школ (включая Талмуд-Тору и частные училища), медицинской и благотворительной инфраструктурой, а также узнаваемым кругом лидеров (Зейлигер, семья Лёрнер, Фалькевич, Новик, Лев, Зельтерман и др.). На этой основе община входит в бурные годы 1914–1917, которые станут границей следующего раздела.

До революции тираспольские евреи могли получать образование не только в училищах Министерства Народного Просвещения, но и в частных еврейских учебных заведениях. Известно, что в 1863 году в Тирасполе была одна частная еврейская школа. На 1895 год известно два хедера (учебных заведения начальной ступени), в которых получали образование с семи лет. В 1901 году по Привозной улице (ныне ул. Манойлова) в каменном здании открылось еврейское общественное училище «Талмуд тора». В 1913 открыто частное женское училище г-жи Юдилевич, а в 1916 еврейское начальное училище Льва. Также известно о женском училище Ревеки Зельтерман.

Еврейская больница открыта в Тирасполе в начале XX века. Для ее постройки был отведен участок на восточной окраине города. Он занимал половину квартала между Базарной и Покровской улицами. Само здание было одноэтажным, каменным, имело почти 30 различных помещений. Высота потолков достигала 4 м 20 см (т.е. 2 сажени), а общая площадь здания по данным справки БТИ (на 1957 год) составляла почти 1000 кв.м.

В больнице осуществлялась квалифицированная медицинская помощь, заведовал больницей поначалу старейший тираспольский врач Файв Тович Игер. Но в связи с его занятостью на должности городового врача, на должность заведующего больницы был приглашен врач Билинкис. В саду при больнице росли фруктовые деревья и клены.

В отличие, например, от здания еврейской больницы в Одессе, тираспольское здание имело медицинское назначение только до революции. В 1950-х годах оно принадлежало Горжилуправлению и находилось в бесплатной аренде у военных (КЭЧ Тираспольского гарнизона). В 1966 году здание было снесено в связи с реконструкцией этой части города. По воспоминаниям старожилов, снос осуществлялся тяжело, так как построено оно было капитально (толщина стен достигала 80 см). Через территорию бывшей Еврейской больницы сейчас проходит переулок Свердлова, рядом находится корпус университета и кафе.

Источники:

1917 и начало 1930-х: революция, МАССР и новые фигуры

Контекст

После 1917 года регион проходит через смену властей и Гражданскую войну; в 1924 учреждается Молдавская АССР (МАССР) в составе УССР, а в 1929 её столицей становится Тирасполь. Это усиливает культурную и административную роль города. В 1920-е здесь сосуществуют: (а) советская поддержка «национальной» инфраструктуры (школы на идише, театр), и (б) анти-религиозная кампания, закрывающая синагоги к началу 1930-х.

Демография и институции

1926: в Тирасполе — ≈ 6,4 тыс. евреев (~29–30%); действуют несколько синагог и две школы с преподаванием на идише. К началу 1930-х — закрытие почти всех синагог в рамках общесоюзной антирелигиозной политики.
Адресная и институциональная преемственность дореволюционного слоя: еврейская больница у Базарной/Покровской (позднее ул. 25 Октября) продолжает существовать как городской ориентир; ранние адреса синагог и молелен известны по дореволюционным фиксациям (Дворянская, Соборная, Ремесленная, Красный пер.).

Новые имена и роли (1917–нач. 1930-х)

Янкл (Янокл) Янкелевич (1905–1938) — поэт на идише, педагог и радиоведущий в Тирасполе. После окончания еврейского отделения Одесского института соцвоспитания (1932) распределён в Тирасполь, где преподавал идиш и литературу, вёл передачи на местном еврейском радио до конца жизни. Это «новая» советская кадровая волна, характерная именно для МАССР.

Давид Григорьевич Гершфельд (1915–2013) — композитор еврейского происхождения, который в 1930-е годы прошёл службу в Тирасполе: руководил музыкально-постановочной частью местного театра, приложил руку к созданию Молдавского (тогда — «молдавского национального») музыкально-драматического театра и сети детских учреждений искусства, а в 1937 основал в Тирасполе первую детскую музыкальную школу, которой руководил до 1940 г. (важнейшая институция культуры для довоенного поколения).
Самуил Ривинович Лехтцир (1901–1960-е) — еврейский писатель, переводчик и педагог: автор пьес на молдавском («Кодряну», 1930; «Бируинца», 1933), которыми в 1933 открыт первый государственный театр республики в Тирасполе; составитель школьных хрестоматий, переводчик Пушкина/Лермонтова на молдавский (Тирасполь, 1930-е). В 1937 подвергался критике за «румынофильство» и «теорию наследия». Фигура, соединяющая еврейское происхождение и молдавское советское строительство в столице МАССР.

Городская инфраструктура

Еврейская больница — локализована «в самом конце Базарной и Покровской улиц, за Курганным переулком (район нынешнего университета)»; источник — фондовые материалы Тираспольского объединённого музея. Эта больница — один из ключевых социальных активов общины, который перешёл в советский период, пусть и секуляризовано.

В 1920-е религиозное руководство быстро теряет публичные позиции; центральный слой еврейской жизни в Тирасполе этого периода — школа на идише, театр, клубы и кадровые «выпуски» из Одессы/Харькова.

Евсекция (1918–1930) и общесоюзная антирелигиозная кампания привели к ликвидации хедеров/молитвенных домов и к институциональному вытеснению религиозной общины в пользу «национально-культурных» форм (школы, театр, печать). Для Тирасполя это задокументировано в сводных справочниках (закрытие «почти всех синагог» к 1930-м).

Вывод по периоду

К началу 1930-х еврейская жизнь Тирасполя уже опирается не на кагал и синагоги, а на советские институты: школы на идише, муздрамтеатр, радио, музыкальное образование. Именно поэтому в персональном ряду периода появляются Янкл Янкелевич (идиш-поэт и педагог), Давид Гершфельд (музыкальный организатор, основатель детской музшколы), Самуил Лехтцир (драматург и педагог) — фигуры, которых не было в дореволюционном каноне и которые характеризуют конкретно 1920-е – ранние 1930-е в столице МАССР.

В 1919-20 гг. система образования была реорганизована и все дореволюционные учебные заведения объявлены прекратившими существование. В Тирасполе заработала сеть трудшкол. Известно, что в 1928 году действовала еврейская семилетняя трудшкола в здании по ул. 25 Октября, где прежде, до революции, размещалось высшее начальное училище. Сейчас (на 2022 год) в этом здании находится отделение Эксимбанка.

Источники:

1930-е годы: новая еврейская интеллигенция и предвоенная «нормальность»

Контекст

В 1929 г. Тирасполь стал столицей Молдавской АССР. В 1930-е здесь складывается советская еврейская среда: школы на идише, радио, театр, музыкальные кружки. При этом религиозная инфраструктура (синагоги, общинные структуры) к середине десятилетия почти полностью исчезает под давлением анти-религиозной кампании.

Институции и практики 1930-х без религии, но с культурой

Школьная сеть на идише. В Тирасполе работали как минимум две советские еврейские школы (иди-школы) — типично для столицы национальной автономии. Они давали светское образование на идише, без религиозного компонента.
Городское радио (с еврейскими передачами). В 1930-е при тираспольском радио велись передачи на идише; их вёл поэт и педагог Янкл Янкелевич. Это хороший индикатор статуса идиша как «государственного» культурного канала в МАССР.
Театральная сцена. В 1933 г. в Тирасполе открылся первый государственный молдавский театр (позднее — Молдавский муздрамтеатр). Он стартовал пьесой Самуила Ривиновича Лехтцира «Победа» (молд.), а сам Лехтцир стал одним из «архитекторов» школьных хрестоматий и репертуара 1930-х.
Музыкальное образование для детей. Композитор Давид Гершфельд после консерватории был направлен в МАССР и в 1937 г. создал в Тирасполе первую в республике детскую музыкальную школу; параллельно участвовал в становлении муздрамтеатра и детских творческих учреждений.

Что произошло с религиозной жизнью

К середине 1930-х почти все синагоги закрыты, религиозные деятели вытеснены из публичной сферы; национально-культурные формы (школы, театр, радио) сохранены и контролируются государством. Для Тирасполя это зафиксировано в сводной справке по еврейскому наследию (МАССР, 1926 г., 1930-е закрытия, 1936 г. — создание театра).

Социальная реальность перед войной

Евреи были заметны в образовании, культуре, медицине, административных учреждениях. Частная торговля и традиционные ремёсла потеснены кооперацией и госсектором.
Несмотря на репрессии конца десятилетия, к 1940 г. в городе существовала «предвоенная нормальность» с детскими школами, репетициями в театре и передачами на радио — фактически последняя мирная сцена перед 1941 г.

Источники:

1941–1944: оккупация, гетто в Тирасполе, депортации в Транснистрию и помощь JDC

Контекст и администрирование

19 августа 1941 в Тирасполе подписано Соглашение (Tiraspol Agreement) между Германией и Румынией о передаче и гражданском управлении «Губернаторством Транснистрия»; румынским губернатором назначен Георге Алексяну. Это оформило рамки политики по отношению к евреям на левом берегу Днестра.
На оперативном уровне массовые убийства координировал Einsatzgruppe D под командованием Отто Олендорфа совместно с румынскими силами; Тирасполь и окрестности вошли в «транзитный» и карательный контур Транснистрии.

Хронология репрессий в самом Тирасполе

8–10 августа 1941: вход германо-румынских войск в город; сразу после этого — массовые расстрелы евреев в Тирасполе. Современные сводки фиксируют серии «акций» сентября 1941 года (в сумме до ~8 000 убитых по городским сводам наследия).
Сентябрь 1941: формирование временных гетто и лагерей в городе; Тирасполь используется как узел транзита для дальнейших этапов депортаций. По полицейской сводке Транснистрии через Тирасполь до 15 января 1942 г. прошло 827 евреев.
Сентябрь 1942: в Тирасполе создают «рабочее гетто» для групп, перегоняемых из Румынии.
Апрель 1944: при отступлении немцы ликвидируют оставшееся гетто и убивают находившихся там евреев; вскоре город занимает Красная армия.

География депортаций и лагерей назначения

Тирасполь — один из пунктов сбора и перегонки; дальше потоки шли в гетто и лагеря Транснистрии: Брынзены/Балтский, Березовка (Богдановка), Доманёвка, Голта (Первомайск) и др. По данным сводных исследований, осень 1941 — лето 1942 — пик депортаций; условия привели к десяткам тысяч смертей от расстрелов, голода и эпидемий.
Список 209 узников гетто Тирасполя (имена и фамилии) хранится в базе USHMM — прямое подтверждение существования организованного гетто в городе и даёт массив для последующей именной реконструкции (индекс источника доступен онлайн).
Помимо локальных казней, Тирасполь официально служил транзитной точкой — отсюда эшелоны и колонны направлялись в другие узлы, где происходили массовые убийства.

JDC (American Jewish Joint Distribution Committee) и каналы помощи

Несмотря на изоляцию Транснистрии, с конца 1942 — особенно в 1943 г. начинается организованная помощь депортированным: по согласованию руководителя Союза румынских евреев Вильхельма Фильдермана с Антонеску (17.12.1941 — разрешение на отправку помощи), а затем — командировки делегаций в саму Транснистрию. В январе 1943 г. в регион прибывает делегация Автономного еврейского комитета под руководством Фреда Сараги (в составе также Иосиф Эбер-Коэн, Иехиэль Маркович, инженер Яаков Шехтер): они инспектируют ситуацию и гетто (Балта, Могилев и др.), что открывает шлюз для внешней поддержки.
К концу 1943 г. помощь депортированным фактически идёт из-за рубежа: JDC (American Jewish Joint Distribution Committee), Резкомитет Еврейского агентства в Турции, World Jewish Congress, OSE. Сохранились именные списки получателей/отправителей средств в гетто Транснистрии (включая северо-центральные узлы, куда стекались потоки через Тирасполь).
Декабрь 1943 — март 1944: начинается частичная, что было невозможно без внешнего снабжения и лоббирования еврейских организаций.

Что это означало для общины Тирасполя

Локально — уничтожение значительной части еврейского населения города в серии акций 1941 г., а затем — ликвидация оставшегося гетто в апреле 1944.
Транзитно — Тирасполь как узловой пункт депортаций в лагерно-геттскую сеть Транснистрии.
Гуманитарно — включённость тираспольских узников и беглецов в схемы помощи 1943–1944 гг., где ключевую роль сыграли JDC, еврейские структуры Бухареста и международные организации (WJC, OSE).
Именная база — наличие Yad Vashem-фиксаций с пометой «Тирасполь» и архивных реестров узников (US Holocaust Memorial Museum) даёт возможность собрать персональные истории семей в этом разделе.

Источники

1944 и конец 1950-х: возвращение, советская нормализация

Контекст

После освобождения Тирасполя в апреле 1944 г. город вошёл в состав Молдавской ССР. Политика советской власти сочетала восстановление повседневной жизни с жёстким контролем над религиозной сферой. Синагоги не возобновили работу в прежнем виде; собирались лишь малые группы верующих. В конце 1940-х усиливается анти-космополитическая кампания, ударившая по еврейской интеллигенции.

Демография и возвращение

Выжившие возвращались из эвакуации и армии. Численность общины так и не достигла довоенного уровня, но в городе снова появились еврейские врачи, учителя, инженеры.

Религиозная жизнь и память

В межвоенный период еврейская община имела всего три синагоги. Но в 1938 году она и их «добровольно» передала на баланс Горжилуправления. Две из них были отданы под жилье и после войны заняты семьями военнослужащих, и еще одна стала школой. 10 мая 1946 года Решением Горисполкома на ходатайство еврейской общины в возврате этих зданий было отказано.

6 августа 1946 года еврейская община приобрела за собранные деньги дом по улице Коммунистической, 13 и оформила его на трех членов общины. В начале 1950-х к зданию была сделана пристройка для размещения большего числа верующих иудеев.

«Религиозное общество иудейского вероисповедания» зарегистрировано Уполномоченным по делам религиозных культов при Совете Министров СССР по МССР 20 августа 1946 года и в качестве раввина зарегистрирован гр. Швахерман Мордко Давидович. Членами общины были более 200 человек возрастом 60 лет и старше.

К 1959 году двое из трех юридических собственников умерли и Решением Горисполкома от 24.06.1959 здание было изъято как выморочное имущество (на 2/3). Члены общины попытались вернуть здание, обратившись к городским властям с коллективным письмом. Затем даже написали письмо в Москву на имя Н.С. Хрущева. Но Управление делами СМ СССР переадресовало письмо в Тираспольский горисполком, который свое решение не изменил «…так как еврейская община не имеет никаких прав на ранее занимаемое ими помещение под синагогу».

Религиозная жизнь была сведена к минимуму.
В 1953 г. на новом еврейском кладбище установлен первый памятник жертвам Холокоста в Тирасполе — редкий случай ранней мемориализации в СССР. Его установка стала инициативой самих выживших семей, что показывает силу внутренней солидарности.

Социальная и профессиональная жизнь

Евреи активно участвовали в восстановлении города: врачи в больницах, учителя в школах, инженеры и кооператоры.

Репрессии

Некоторые представители общины были уволены или арестованы по обвинениям в «космополитизме» и «связях с зарубежьем». Это отражает общую атмосферу подозрительности конца 1940-х – начала 1950-х.

JDC и помощь

Официально JDC не имел доступа в СССР в 1944–1950-е. После войны все внешние еврейские организации были исключены из страны.
Тем не менее, сохранились сведения о косвенной поддержке: часть помощи, организованной JDC и другими структурами (например, через Румынию, Польшу и международные каналы), могла доходить до выживших в Молдавии — в том числе и до тираспольчан — в форме передачи продуктов, одежды и денежных средств родственниками за границей.
Прямое возвращение JDC в Тирасполь произошло лишь в начале 1990-х: тогда «Джойнт» стал главным партнёром местного «Хэсэда», организовал программы питания, медицинскую поддержку и клубы для узников гетто и Холокоста.
Но в памяти старшего поколения сохранились рассказы о том, что «зарубежная помощь существовала и раньше», хотя официально она шла не напрямую, а через сложные полулегальные каналы.

Люди и судьбы (1944–1950-е)

Моше (Моисей) Коган (1901) — вернулся из эвакуации, работал в мастерских.
Рахиль Вайнер (1912) — учительница, вернулась в 1944 г.
Ицхак-Лейб (Леонид) Фридман (1887) — староста религиозной группы при кладбище.
Сара Штерн — инициатор памятника 1953 г.
Яков Рабинович — координатор сбора средств для памятника.
д-р Абрам Шварцман (1909) — терапевт городской поликлиники.
Елена (Хая) Зильберберг — акушерка городской больницы.
Софья Лернер — преподаватель школы №2.
Исаак Цибульский — инженер, уволен в 1950 г. как «космополит».
Лев Толчинский — кооператор, арестован в 1952 г.

Итог

Период 1944–1950-х в Тирасполе — это возвращение и адаптация выживших, появление первого в СССР памятника жертвам Холокоста (1953 г.), а также новые испытания в виде советских репрессий.

Источники:

1960-е – 1980-е: частная религиозность и убывание общины

Контекст

После послевоенного восстановления община входит в фазу позднесоветской стабильности: религия вытеснена в частную сферу, официальных общинных структур в Тирасполе нет (последняя синагога была закрыта к концу 1950-х), культурная и профессиональная жизнь — полностью светские. Это типичная картина для Молдавской ССР и вовсе СССР.

Религиозная жизнь: «домовые» миньяны

В 1960–1980-е гг. синагоги в Тирасполе не действовали; молитвы, как правило, проходили в частных квартирах («домовые» миньяны), без афиширования и без регистрации. Сводные справочники по городу отмечают двойную волну закрытий: сначала в 1930-е, затем — в 1959 г. окончательно закрыли последнюю действующую синагогу. Этот факт устойчиво подтверждается профильными еврейскими наследными ресурсами.

Демография и миграции

На уровне республики численность евреев достигает пика к 1970 г. (98 001 человек в Молдавской ССР) и затем падает из-за эмиграции и естественной убыли — динамика затрагивает и Тирасполь. К 2004 г. в самом городе евреи составляют менее 1% населения (563 чел., ~0,4%), что отражает итог длительного «исхода» 1970–1980-х. Для Тирасполя текущие источники дают именно итоговые срезы, а не поквартальные учёты 1960-х.

Социально-профессиональная жизнь

Евреи Тирасполя в этот период работают в светских отраслях: медицина, образование, НИИ/КБ, городское хозяйство, культура (но уже без религиозных институций). Это подтверждается совокупностью краеведческих и общереспубликанских материалов; в позднесоветской прессе МССР имен именно тираспольских еврейских активистов почти нет — характерный результат политики, вытеснявшей общинность в приватную сферу.

Память и некрополь

Память о жертвах Холокоста держится через кладбище: ранний памятник 1953 г. остаётся центральной точкой памяти. В 1960–1980-е официальных «еврейских» мероприятий мало; практика поминовений — семейная/локальная, без широкой публичности. Сама линия мемориализации в Тирасполе становится заметно публичной уже в постсоветское время.

Границы и связи снаружи

В 1960–1980-е зарубежные контакты протекали частно (письма/посылки от родни).

Вывод по периоду

1960–1980-е — это светская, «невидимая» стадия общины: религия — дома, публичная еврейская жизнь — почти отсутствует; демографическая кривая разворачивается к исходу; память сохраняется через кладбище и семейные практики. Этот пласт нужен, чтобы понять контраст с 1990-ми, когда JDC/«Хэсэд» и зарегистрированная община вернут тираспольским евреям институциональный голос.

Источники:

1991 года: возрождение, организации, лидеры и память

Возвращение

Распад Советского Союза открыл для евреев Тирасполя возможность возрождать общинную жизнь в открытой форме. Уже в 1995 году местным властями одно из зданий бывшей синагоги было передано еврейской общине. Этот шаг стал символом признания права евреев на собственную инфраструктуру и одновременно поставил перед общиной задачу восстановления утраченного.

Восстановительные работы финансировались через международные каналы: значительная часть расходов покрыта Американским еврейским распределительным комитетом (JDC, «Джойнт») и Posner Foundation (США). Их помощь обеспечила капитальный ремонт здания, закупку оборудования и создание условий для дальнейшей деятельности.

Уже в 1997 году в Тирасполе была открыта новая синагога — первая за десятилетия. Она выполняла несколько функций: богослужебную, культурную и социальную. Профильные отчёты отмечают участие Хабад Любавич и вклад местных доноров.

«Хэсэд Хана» — ядро социальной поддержки

Ключевым этапом стало создание еврейского благотворительно-культурного центра «Хэсэд Хана». Он стал частью широкой постсоветской сети «Хэсэдов», организованной JDC.

Основные направления его деятельности:

Помощь пожилым и бывшим узникам гетто и лагерей — уход на дому, доставка продуктов, выдача медикаментов.
Программы питания и экстренной помощи (особенно в зимние месяцы: компенсации коммунальных расходов, обеспечение топливом и одеждой).
Медицинская поддержка: консультации врачей, обеспечение средствами реабилитации.
Клубная и культурная работа: женский клуб, воскресная школа для детей, летние лагеря, театральные и музыкальные кружки.

По отчётам государственных СМИ ПМР, к 2021 году «Хэсэд» оказал помощь тысячам жителей региона, суммарный объём поддержки превысил десятки миллионов рублей, а сам центр стал одним из крупнейших благотворительных учреждений города.

Ранние шаги JDC и международная поддержка

Для тираспольской общины JDC был не только источником финансов. Организация помогла выстроить модель устойчивости: на базе переданного здания был создан культурно-социальный центр, появился «Хэсэд» как официальная структура.

JDC обеспечивал связь с международным еврейским сообществом, предоставлял опыт и кадровую подготовку, включал Тирасполь в сеть социальных проектов. Эта поддержка позволила избежать ситуации, когда небольшая и относительно бедная община осталась бы один на один с проблемами пожилых и уязвимых членов.

«Сохнут» в Тирасполе

Хотя отдельного офиса Еврейского агентства (Сохнут) в Тирасполе не было, его работа здесь ощущалась через координаторов. Уже с 1990-х годов жители Тирасполя могли оформлять документы на алию (эмиграцию), участвовать в молодежных программах и получать консультации.

Современные свидетельства подтверждают, что в городе действовал координатор Сохнута для Приднестровья, к которому обращались семьи, решившие эмигрировать в Израиль. Таким образом, Тирасполь оказался включён в инфраструктуру репатриации, что позволило многим жителям выехать и начать новую жизнь.

Память: от кладбища к городским памятникам

Память о Холокосте в Тирасполе всегда оставалась частью идентичности общины. Если в 1953 году был установлен первый памятник на еврейском кладбище, то уже в постсоветское время эта традиция получила новое развитие:

В январе 2018 года был открыт первый городской памятник Холокосту в Тирасполе. Финансовую поддержку оказал предприниматель Александр Билинкис, благодаря которому стало возможным возведение монумента. С этого момента в городе ежегодно проводятся торжественные мероприятия памяти.

Лидеры и руководители общины

Становление и развитие общины невозможно представить без конкретных людей.

Ефим Аронович ТЕЙТЕЛЬ — председатель еврейской общины. В 2012 году он публично выступал инициатором установки памятника Холокосту в городе, вёл переговоры о месте и формате. Его имя остаётся важным в истории постсоветской общины как уважаемого представителя старшего поколения.
Анна КОНДРАЩЕНКО — многолетний директор «Хэсэда» (с первых лет существования центра). Под её руководством в Тирасполе сформировалась система социальной поддержки: от ухода за пожилыми до культурных клубов. Её роль особенно подчёркивалась в юбилейных мероприятиях («20 лет Хэсэду»).
Юрий КРЕЙЧМАН — нынешний директор тираспольского «Хэсэда» и представитель общины. Он активно участвует в памятных акциях, комментирует состояние общины в СМИ. В публичных интервью Крейчман отмечает, что главные вызовы сегодня — это бедность, уход молодёжи и ассимиляция.

Итог

Постсоветский путь еврейской общины Тирасполя можно описать как последовательное возвращение к видимой жизни. Сначала — возвращение здания и строительство новой синагоги, затем — создание «Хэсэда» и запуск социальных программ.

Община смогла вернуть себе голос в городе, восстановить память о Холокосте и выстроить социальную систему поддержки, но её существование по-прежнему держится на внешних ресурсах и поддержке международных организаций.

Источники: